Еду в троллейбусе. Народу тьма, поэтому пройти в салон не представляется возможным, приходится стоять на первой площадке рядом с вертушкой, официально известной как Автоматизированная Система Контроля Пассажиров (АСКП). Спокойно еду. Потею.
Останавливаемся на очередной неминуемой остановке, на переднюю площадку влезает еще несколько пассажиров. Среди них женщина лет 50-55.
— Пройдите вперед, — горлопанит она.
Ну мы бы все вроде и рады вперед пройти, но по другую сторону вертушки народ и пройти нет никакой возможности.
Все стоят, никто не двигается.
— Ну проходите же вперед, — уже более настойчиво. А троллейбус тем временем с завидной стабильностью перемещается из пункта А в пункт Б.
Перегоны между остановками длинные, а женщина все никак не может смириться с тем, что не ехать ей в салоне. Мольбы и крики продолжаются, и нет им конца. Понимая, что продавить глухую стену непонимания и безразличия не получается, неугомонная пассажирка призывает в помощь логику, и аргументировано пытается объяснить почему ей так жизненно необходимо пройти вперед в салон.
— Мне выходить через одну , а здесь же только вход!
На сей пассаж ей справедливо замечают, что там где есть вход, в большинстве случаев есть и выход, и не надо паниковать. Более того, через одну остановку будет станция метро, где выходит куча народу, поэтому уж коли непременно хочется приложиться лбом карточкой к терминалу и покрутить вертушечку, то, собственно говоря, вэлкам, нужно только терпения набраться. С терпением же, однако, имеется явная проблема, и голосьба продолжается с переодичностью раз в 30-40 секунд.
Понятное дело, что если долго биться в стену головой, может что-то получиться. То ли уважаемые пассажиры, порядком подустав от криков, стали дружно выдыхать, то ли впрямь было место где-то на галерке, но немного места нарисовывается, и удается немного продвинуться в сторону салона. Не то чтоб очень сильно, скажем, на пару человекомест.
Но полумеры — это не вариант!
— Проходите же вперед, там столько места, — горлопанит тёпанша.
***
За вертушкой у окошка стоит мужичек. Вроде как даже и ничем не примечательный такой, рубашечка какая-то помятая, застегнута на одну пуговицу, что уже ниже груди, но еще выше пупка, да и сам он какой-то помятый. В руке баночка пива, и едет он никого не трогает, но видно, что пивасика в нем уже сидит энное количество. И вот стоит он себе у окошка, у форточки.
А прямо рядом с ним сидит, предположительно, узбек. Спокойный такой, чистый, аккуратный. Да и выдает то, что он узбек, только разрез глаз и бородка такая жиденькая, клоками какими-то непонятными. И едет он, никого не трогает, слушает музычку какую-то в наушниках, на коленях пакет с фруктами/овощами разнообразными.
До метро остается продержаться всего ничего, но ситуация в троллейбусе прежняя. Никто не выходит и почти никто не заходит, все едут до метро. Женщина продолжает голосить.
И тут мужичек с пивом выдает сакраментальную фразу, достойную стать ответом на «Главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого» (тех, кто по какой-либо причине не знает что это за вопрос, отправляю в Википедию).
— Ну пройдите же вперед, — вопрашает женщина.
— А вы узбека сгоните, — с авторитетным серьезным лицом заявляет мужик, как-будто этот узбек — есть корень зла и всех проблем отдельно взятого московского троллейбуса.
Занавес.